М.В. Земфиров
ШТУРМОВАЯ АВИАЦИЯ
ЛЮФТВАФФЕ

    Мои «батареи» снова подходят к концу. Я хочу пить, есть. Спокойно! До сих пор я не видел ни одной живой души. Надо быть осторожней? Что я могу сделать? Оружия у меня нет, зато есть жажда и голод. Осторожность? Осторожность, конечно, нужна, но голод и жажда сильнее! Они делают меня легкомысленным. Внезапно я вижу слева на горизонте в утренней дымке два отдельных хутора. Я должен попасть туда...
    У двери сарая я останавливаюсь и осторожно заглядываю внутрь. Пусто! Дом напротив - тоже пуст. Всё пусто, никакого инвентаря или запасов, только крыса пробегает из одного угла в другой. На дворе свалена большая куча кукурузных листьев. Я нетерпеливо копаюсь в ней руками. Если я смогу найти несколько кукурузных початков или хотя бы стеблей. Я ничего не нахожу, копаю дальше, копаю и копаю. Ничего!
    Внезапно я слышу сзади какой-то шорох. В доме мелькают несколько фигур. Русские?! Или это такие же голодные беглецы, как и я, или грабители, которые ищут, что бы ещё стащить отсюда ? Во втором дворе тоже ничего нет. Там такая же куча кукурузных листьев. Я исследую её - ничего. Я решаю, что если тут нечего есть, то хотя бы я могу тут отдохнуть. Я выкапываю в листьях нору и уже собираюсь в неё залезть, как снова слышу шум.
    По дороге едет телега, в которой сидят мужчина в высокой чёрной меховой шапке и девушка. Я думаю, что это румынские крестьяне. Иду им навстречу и спрашиваю девушку: «У вас есть что-нибудь поесть?» Она достаёт из сумки несколько сухарей: «Вот только это...» Крестьянин останавливает лошадь. И только теперь я понимаю, что спросил по-немецки и услышал ответ тоже по-немецки!
    «Откуда вы знаете немецкий язык?» Девушка ответила, что учила его и что она приехала из Днепропетровска. Теперь они вместе с этим румынским крестьянином уходят от советских войск. Я говорю им: «Однако так вы едете непосредственно в их направлении» - и понимаю, что они не хотят верить мне. «Русские уже в городе, из которого вы едете?» - «Нет, этот город называется Флорешти». Это меня радует, так как это город на известной мне железнодорожной ветке Флорешти - Балта. «Скажите, там ещё немецкие солдаты?» - «Немцев больше нет, но, вероятно, остались румыны». Я желаю им счастливой дороги и машу вслед рукой. Может, это такие же беглецы, как и я?
    Напряжение спадает. Или всё ещё рано благодарить бога за своё спасение? Я иду по дороге дальше. Последние десять километров даются с трудом. Внезапно я начинаю снова чувствовать пораненные ноги и плечо, и каждый шаг отдаётся в них болью. Навстречу мне спешат беженцы, везущие на тележках самое необходимое. На окраине Флорешти на склоне песчаного карьера я вижу двух солдат. На них немецкая форма? Ещё несколько метров, и моя надежда подтверждается. Незабываемая картина! Я кричу им: «Идите ко мне!»

    «Кто вы такой?!» - «Я майор Рудель!» - «Каждый может сказать, что он майор. Вы не выглядите майором». Документов у меня нет, но в кобуре лежит мой Рыцарский Крест с Мечами и Дубовыми Листьями. Я достаю и показываю его. Кажется, теперь они мне верят. «Здесь есть немецкая комендатура?» - «Нет, только штаб нашей части». - «Отведите меня туда». Они подхватывают меня с двух сторон и почти несут на себе.
    В штабе врач разрезает на мне рубашку и брюки, чтобы можно было их снять и обработать раны на плече и ногах. Одежда смёрзлась и прилипла к телу, поэтому другого выхода нет. Пока врач мажет йодом раны и ссадины, я ем кусок колбасы. Затем я прошу, чтобы меня на машине отправили на аэродром в Болту, откуда я надеюсь попасть в свою группу. Врач спрашивает: «Вы что, хотите ехать прямо так? У нас не во что вас одеть». Я закутываюсь в одеяло и в таком виде еду в Болту.
    На аэродроме в Болте мы останавливаемся около будки руководителя полётов. Кто это? Дверь машины распахивается, и я вижу своего офицера по техническому обеспечению лейтенанта Эберсбаха (Ebersbach). За ним стоит солдат, у него в руках тиковый комбинезон для меня. Оказалось, что, пока я ехал, сюда позвонили из Флорешти. В этот момент здесь совершенно случайно оказался Эберсбах. Он с передовой группой наземного персонала направлялся в Яссы, чтобы подготовить аэродром, на который должна была перебазироваться наша группа. Услышав, что его командир, избежавший смерти, скоро здесь появится в костюме Адама, он поспешил приготовить мне одежду.
    Я сажусь в Ju-52 и вылетаю на свой аэродром в Рауховку. Новость о том, что я спасся и возвращаюсь, распространяется по телефону с быстротой ветра. Поэтому, когда самолёт приземляется, повар группы Рункель (Runkel) уже ждёт меня с тортом в руках. Я вижу радостные лица, вокруг собралась вся моя группа. Мне кажется, что я заново родился. Эта встреча с товарищами является самой лучшей наградой за все перенесённые испытания.
    Вечером мы долго сидим перед огнём и вспоминаем Хенчеля».
    После трагической гибели обер-фельдфебеля Хенчеля перед Руделем, очень тяжело переживавшим его потерю, встала проблема - кто теперь будет летать в качестве его бортрадиста-стрелка? Это был не такой простой вопрос, как может показаться с первого взгляда. В штурмовой авиации между пилотами и их бортрадистами-стрелками всегда существовали особые отношения, которые подразумевали не только обычную человеческую дружбу, но и полное доверие друг к другу во время боевых вылетов, так как от их совместных действий порой зависела жизнь. Эта проблема разрешилась довольно неожиданным образом - вместе с

Руделем начал летать врач III./SG2 доктор медицины гауптман Эрнст Гадерманн (Ernst Gadermann)1. При этом по категорическому требованию Руделя он был освобождён от своих прежних обязанностей. Как показали последующие события, именно эта категоричность потом спасла Руделю жизнь.
    Спустя всего два дня Рудель уже снова был в воздухе. Вечером 26 марта III./SG2 во главе с Руделем пересекла линию фронта. На всех «Штуках», и в т.ч. на самолёте самого Руделя, подвешены бомбы. Внезапно он видит вдали высокое облако пыли. Это к линии фронта идёт большая колонна советских танков. Рудель принимает решение задержать их. «Штуки» перестраиваются для атаки и пикируют на голову колонны.
    Рудель замечает, что на танках сзади закреплены дополнительные баки с топливом. Он сразу же понимает, что теперь, чтобы уничтожить танк, достаточно 20-мм снаряда из бортовых пушек его Ju-87D-5. Несмотря на сильный зенитный огонь, Рудель методично, один за другим, расстреливает танки. От прямых попаданий топливные баки взрываются, и в наступающих сумерках в небо поднимаются всё новые огненные факелы. В результате, когда он поворачивает назад, на земле горят и взрываются 17 танков.
    В течение 28 марта Рудель уничтожил ещё 9 танков. Теперь на его личном счету уже 202 танка, он выполнил свыше 1800 боевых вылетов. И 27 и 28 марта фамилия Руделя дважды упоминается в оперативных сводках Главного командования вермахта.

    1 Родился 25.12.1913 г. в Вуппертале. В октябре 1941 г. доктор Гадерманн был назначен врачом III./StG2. Тогда же он познакомился и подру­жился с обер-лейтенантом Руделем. Они оба очень любили спорт и вместе тренировались. Вместе с ним зимой 1941/42 г. Гадерманн совершил свой первый боевой вылет, чтобы найти и вывезти сбитый экипаж, которому также требовалась срочная медицинская помощь. В последующие годы Гадерманн не раз совершал боевые вылеты с разными пилотами группы. При этом все пилоты летали с ним с большой охотой, так как он был отличным бортрадистом-стрелком и, кроме того, мог оказать при необходимости медицинскую помощь. Интенсивные же полёты Гадерманна начались после того, как Рудель настоял, чтобы он заменил в его экипаже погибшего Хенчеля. 19.08.1944 г. гауптман Гадерманн после 850 боевых вылетов был награждён Рыцарским Крестом. На его счету было несколько сбитых советских истребителей. Свой последний боевой вылет Гадерманн совершил 09.02.1945 г., когда их Ju-87 был подбит, а Рудель получил тяжёлое ранение в ногу. В конце войны Гадерманн попал в плен к американцам, но смог бежать. После войны доктор Гадерманн специализировался на лечении болезней сердца и кровообращения. Во время Олимпийских игр 1972 г. в Мюнхене профессор Гадерманн был руководителем центра спортивной медицины. 26.11.1973 г. на пути в Гамбург, где он должен был прочесть лекцию, профессор Гадерманн неожиданно умер от обширного инфаркта сердца.

    29 марта 1944 г. майор Рудель был награждён Бриллиантами к Рыцарскому Кресту (Nr.10). При этом он стал седьмым по счёту пилотом Люфтваффе, получившим эту награду1, а также первым и, как потом оказалось, единственным пилотом штурмовой авиации.
    В тот же день Рудель получил от рейхсмаршала Геринга телеграмму:
    «Мой дорогой Рудель! Вы, мой самый храбрый и лучший пилот штурмовика, сегодня награждены фюрером высшим знаком отличия за храбрость. С большой радостью поздравляю Вас с награждением Бриллиантами к Рыцарскому Кресту. Эта награда присуждается только тем солдатам, чьи дела войдут в историю немецкой нации. И Вы этого достигли, как лично, так и как командир группы на Восточном фронте. Никто не был более счастлив, чем я, получив известие о Вашем спасении с вражеской территории. Люфтваффе гордятся тем, что Вы в их рядах. Ваш Геринг».
    Израненные ступни Руделя ещё не зажили, и он ходил в лётных сапогах на меховой подкладке. Поэтому, прибыв для награждения в Бергхоф (Berghof)2, Рудель предстал перед Гитлером в парадном мундире и в этих сапогах. Это было, конечно, явным нарушением формы одежды, но, учитывая особые обстоятельства, Руделю было разрешено её нарушить.
    Сразу после награждения Рудель получил кратковременный отпуск и смог провести несколько дней в начале апреля в родительском доме, где также жили его жена и маленький сын.
    1 июня в районе Ясс Рудель совершил свой 2000-й боевой вылет, после чего Геринг наградил его Золотым с Бриллиантами знаком лётчика, а также Золотым с Бриллиантами знаком за боевые вылеты3. Тогда же Рудель участвовал в одном из самых своих тяжёлых воздушных боёв.

    1 До него в Люфтваффе Бриллианты имели только 6 лётчиков-истребителей: Вернер Мёльдерс, Адольф Галланд, Гордон Голлоб, Ханс-Иоахим Марселль, Германн Граф и Вальтер Новотны.
    2 Поместье Гитлера в высокогорном районе Оберзальцберг, расположенное недалеко от городка Берхтесгадена (Berchtesgaden) в юго-восточной Баварии. Это место было куплено Гитлером на деньги, полученные им от продажи книги «Майн кампф» («Main Kampf»). Дом, который он лично проектировал, имел 13 этажей, причём только один из них находился над землёй. Верхний этаж состоял из нескольких огромных комнат с окнами во всю стену, из которых открывался вид на окружающие горы и долины. Над домом возвышалась башенка, «Орлиное гнездо», в которую можно было попасть только на лифте и где Гитлер мог уединиться. От Берхтесгадена специально построенное шоссе вело к подножью Бергхофа, а затем, чтобы попасть в сам дом, надо было подняться по лестнице, высеченной в склоне горы. Обычно именно у подножья этой лестницы Гитлер встречал гостей, прибывающих к нему. В конце войны Бергхоф и окружающая его местность, где позднее построили свои дома Геринг, Геббельс и Борман, стали особой целью для бомбардировочной авиации союзников.
    3 Рудель стал единственным пилотом Люфтваффе, получившим его.

    Он затем рассказывал: «Жестокие воздушные бои шли не только севернее Ясс, но и восточнее, над переправами через Днестр. Вечером я вылетаю в район между Кошнитце и Григориополем, где в большом количестве прорвались советские Т-34. Меня сопровождают два самолёта с бомбами1 - лейтенанта Фикеля и ещё одного обер-фельдфебеля. Истребители прикрытия должны встретить нас над целью.
    Мы приближаемся к Днестру, который в этом месте делает большую петлю. Внизу я вижу истребители, и, как оптимист, думаю, что это наши. Мы входим в район, я начинаю искать русские танки и уже скоро понимаю, что это были не наши истребители, а советские. Машина обер-фельдфебеля подбита и, горя как факел, уходит на запад. Лейтенант Фикель передаёт, что у него пробоина, и тоже поворачивает обратно.
    У меня сзади один Ла-5, а вслед за ним на некотором расстоянии - ещё несколько других. Он старается держаться точно за мной, выпустив при этом закрылки, чтобы снизить свою скорость. Я лечу, используя низины, чтобы заставить его также снизиться. Страх столкновения с землёй мешает ему хорошо прицелиться. Но вот он несколько поднимается, и очередь проходит рядом с кабиной. Мой бортстрелок Гадерманн кричит мне, что он сейчас нас собьёт.
    Я резко ухожу в сторону. «Ла» по-прежнему держится сзади. Очередь проходит внизу почти вплотную к нашей левой плоскости. Гадерманн кричит: «Всё!» Я кричу ему в ответ: «Ещё нет!» - и до упора тяну ручку управления на себя. Я не знаю, как долго это может продолжаться. На лбу у меня капли пота. Я «тяну» и «тяну», под плоскостями снова пролетает очередь. Делая очередной резкий вираж, я вижу напряжённое лицо русского лётчика.
    Другие истребители прекратили преследование и, по-видимому, ждут успеха своего товарища. Полёт на высоте 10 - 15 метров с внезапными резкими разворотами не для них. Вдруг я вижу на склоне холма немецких солдат, которые машут нам, и не понимаю, в чём дело. Тут же слышу, как Гадерманн кричит: «Ла» упал!» Сбил ли его Гадерманн из своего пулемёта или он сам врезался в землю на одном из разворотов ? Мне сейчас это всё равно. В наушниках я слышу много криков на русском языке, кажется, они тоже видели произошедшее. 1 Лейтенанта Фикеля нигде не видно, и я возвращаюсь в одиночестве. Вижу в поле горящий Ju-87, это машина обер-фельдфебеля. Экипаж цел и невредим, к ним бегут наши солдаты. Значит, завтра они вернутся обратно! Незадолго до посадки я встречаю самолёт лейтенанта Фикеля. На земле я предлагаю отметить наш второй день рождения. Фикель и Гадерманн охотно поддерживают меня.

    1 Рудель имел в виду, что он сам летел на Ju-87G, вооружённом 37-мм пушками в двух подкрыльевых контейнерах.

    Данные радиоперехвата, полученные вечером, говорили о том, что ,тот Ла-5 пилотировал известный советский лётчик-истребитель неоднократный «Герой Советского Союза»1. Надо отдать ему должное, летал он хорошо».
    Ju-87G из III./SG2 во главе с Руделем и из отдельной 10.(Pz)/SG2, но которая также подчинялась ему, стали своеобразной «пожарной командой» на Восточном фронте. Их направляют на те участки, где ожидается прорыв советских танков. Так, 22 июля «Штуки» Руделя сначала перебазировались из Румынии в Мелец в Польщу, а 28 июля ещё дальше на север - в Инстербург в Восточной Пруссии.
    1 августа 1944 г. майор Рудель был назначен командиром SG22, сменив на этой должности оберст-лейтенанта Ханса-Карла Штеппа. Однако он продолжал пока действовать вместе с III./SG2 в Курляндии и фактически принял командование над всей SG2 лишь в конце сентября.
    В течение боевых вылетов 6 августа пилоты SG2 уничтожили 27 советских танков. При этом 11 из них подбил сам Рудель, и теперь на его личном счету уже 300 танков.
    19 августа в ходе боёв в районе Эргли, Латвия, Рудель уничтожил свой 320-й танк, однако и его «Штука» была подбита зенитным огнём. Рудель был ранен в ногу, но сумел «дотянуть» до своих позиций. При посадке самолёт был полностью разрушен, а бортстрелок Руделя гауптман Гадерманн сломал несколько ребер. Однако это не помешало им обоим, вернувшись на аэродром, принять участие в следующем же боевом вылете.
    В конце августа «Штуки» III./SG2 и 10.(Pz)/SG2 вернулись в Румынию. Уже через несколько дней вся SG2 была переброшена в Венгрию для поддержки немецких войск, оборонявшихся в район не Будапешта.
    1 сентября Руделю было присвоено звание оберст-лейтенанта. В этот период он попеременно летает то на старом любимом Ju-87G с двумя 37-мм пушками под крыльями, то на более скоростном одноместном FW-190F.
    Гадерманн вспоминал о том времени: «В ходе атак нас шесть раз сбивали огнём с земли, и, счастливо отделавшись, мы садились где-то в поле на

    1 Видимо, немецкая служба радиоперехвата допустила ошибку. В боях в районе Ясс действительно участвовало много известных советских лётчиков-истребителей, и среди них дважды Герои Советского Союза - командир 9 Гв. ИАД подполковник Покрышкин А.И и командир 100 Гв. ИАП майор Глинка Д.Б. Вполне вероятно, что Рудель мог встречаться с кем-нибудь из них в ходе боевых вылетов. Однако никто из них не погиб ни во время боёв в районе Ясс, ни вообще во время войны. Глинка Д.Б. умер 01.03.1979 г., а трижды Герой Советского Союза Покрышкин А.И. - 13.11.1985 г. По советским же данным, тогда зенитным огнём с земли был сбит Ла-5 зав. №37215332 из состава 193 ИАП. Его пилот лейтенант Спирин погиб.
    2 Вместо него командиром III./SG2 был назначен майор Лотар Лау.

горящей машине. Нам невероятно везло в этой «игре». Однажды осенью 1944 г.1 в районе Будапешта Рудель получил ранение в бедро, но сумел посадить самолёт на ближайшем аэродроме».
    Как оказалось, в правое бедро Руделя попали две 13-мм пули, одна прошла насквозь, а другая застряла, повредив кость. После операции в госпитале Рудель, у которого теперь вся правая нога была в гипсе, был направлен для последующего лечения в санаторий Хевис (Hevis) на берегу озера Балатон. Прибыв туда, Рудель сразу же спросил у главного врача, когда он снова сможет летать и услышал в ответ: «Если всё пойдёт хорошо, Вы сможете стоять недель через шесть».
    Однако доктор совсем не знал Руделя, который совершенно не собирался «отдыхать» так долго. Спустя несколько дней в санаторий, чтобы навестить своего командира, приехал один из пилотов SG2. И Рудель, тихо собрав свои вещи, «исчез» из санатория вместе с ним.
    5 декабря, едва вернувшись в свою эскадру, Рудель уже снова был в воздухе на своём Ju-87G. Поскольку его правая нога была по-прежнему в гипсе, механикам приходилось помогать Руделю сначала забраться в кабину, а затем выбраться из неё. В декабре самолёт Руделя ещё раз был подбит и совершил вынужденную посадку. Немецкие солдаты, оказавшиеся невдалеке, помогли Руделю выбраться из кабины и на своём автомобиле доставили его на аэродром.
    22 декабря он совершил свой 2400-й боевой вылет, а на следующий день, 23 декабря, Рудель уничтожил уже свой 463-й советский танк.
    1 января 1945 г. Рудель был награждён высшей наградой Рейха -Рыцарским Крестом с Золотыми Дубовыми Листьями с Мечами и Бриллиантами. Одновременно ему было присвоено звание оберста. Как впоследствии оказалось, Рудель стал единственным человеком, получившим эту награду.
    Вручая Руделю Золотые Листья в присутствии высшего командования вермахта2, Гитлер сказал: «Вы - самый храбрый и выдающийся солдат, которого когда-либо имел немецкий народ. Я решил учредить новую награду за храбрость, которая отныне будет самой высшей из всех, - Золотые Дубовые Листья с Мечами и Бриллиантами к Рыцарскому Кресту

    1 Это произошло 17 ноября 1944 г.
    2 На церемонии присутствовали командующий Люфтваффе рейхсмаршал Герман Геринг, командующий военно-морским флотом гросс-адмирал Карл Дёнитц, начальник штаба Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник оперативного отдела Верховного командования вермахта генерал-оберст Альфред Йодль, а также группенфюрер СС Герман Фегелейн.

Железного Креста. Я вручаю их Вам и одновременно присваиваю Вам звание оберста». Затем Гитлер добавил: «Вы совершили достаточно много вылетов. Вы и Ваш опыт должны остаться живыми, например, для немецкой молодёжи». И тут все присутствующие затаили дыхание, поскольку Рудель на это ответил: «Мой фюрер, я не могу принять эту награду и новое звание, если мне не разрешают больше летать со своей эскадрой». Неожиданно для всех Гитлер улыбнулся: «Очень хорошо, тогда летайте. Но будьте внимательны, Вы нужны немецкому народу».
    16 января 1945 г. оберст Рудель был награждён венгерской Золотой медалью за храбрость, став одним из семи человек, награжденных ею, и в то же время единственным иностранцем среди них. Тем временем из штаб-квартиры фюрера в SG2 всё же пришёл приказ, запрещавший оберсту Руделю выполнять боевые вылеты. Однако тот просто проигнорировал его: «Они не могут запретить мне летать, когда советские танки ездят по немецкой земле». Руделю несколько раз предлагали различные более спокойные должности, но он отказывался. Число уничтоженных им танков продолжало расти, но теперь они засчитывались так, чтобы высшее командование не заметило, что оберст Рудель продолжает летать. 8 февраля 1945 г. оберст Рудель получил сообщение, что советские войска навели понтонный мост в районе города Лебус (Lebus) в 15 км севернее Франкфурта-на-Одере и по нему на другой берег Одера переправляются советские танки. В ходе первого же вылета г Рудель подбил четыре Т-34. Однако противовоздушная оборона в районе моста была достаточно мощной и его самолёт получил несколько попаданий. Поэтому, вернувшись на свой аэродром Фюрстенвальде (Forstenwalde) в 30 км западнее Франкфурта, Рудель был вынужден взять новый Ju-87.
    В ходе трёх последующих вылетов Рудель уничтожил в районе Лебуса ещё 8 танков. Затем последовало несколько неудачных атак, и, когда уже боезапас подходил к концу, Рудель наконец смог севернее Лебуса последним 37-мм снарядом подбить ещё один КВ-851. Это был 13-й танк, уничтоженный им 8 февраля, и в то же время 516-й на его общем счету.
    При выходе из атаки «Штука» Руделя, попав на малой высоте под огонь лёгких зенитных орудий, получила прямое попадание 40-мм снаряда. Руделю раздробило правую голень, самолёт загорелся. Несмотря на жестокую боль и огромную потерю крови, напрягая последние силы, Рудель всё же смог «перетянуть» на другой берег Одера и посадить самолёт около своих позиций.
    Гадерманн вытащил потерявшего сознание Руделя из кабины горящего самолёта и, оттащив его на безопасное расстояние, оказал ему первую помощь. Руделю страшно повезло, что именно в этом вылете с ним оказался дипломированный врач Гадерманн. Правая голень Руделя была полностью раздроблена и почти оторвана прямым попаданием снаряда. Наложив жгут, Гадерманн сумел быстро остановить сильнейшее кровотечение, чем спас жизнь Руделю, который мог умереть от потери крови.

    1 По другим данным, это был ИС-2.

    Солдаты СС, подоспевшие к месту посадки, доставили тяжелораненого Руделя в свой полевой госпиталь в местечке Зеелов (Seelow) западнее Кюстрина, где ему немедленно сделали операцию. Придя в себя после наркоза, Рудель узнал, что он был ранен в голень чуть выше ступни и что врачи вынуждены были ампутировать ему нижнюю часть голени. Для энергичного пилота и спортсмена это был сокрушительный удар. По личному приказу Геринга гауптман Гадерманн перевёз Руделя в военный госпиталь, который находился в подземном бункере на территории Берлинского зоопарка. Мнение врачей было единодушным - «С полётами покончено».
    И снова врачи недооценили решимость Руделя продолжать летать. Спустя всего шесть недель он вернулся обратно в SG21. Несмотря на сильную боль в ещё не зажившей ране, Рудель, приспособив временный протез, снова садится в кабину «Штуки» и совершает боевые вылеты. И после каждого такого вылета механик вытирает с пола кабины под креслом пилота кровь.
    В этот период в качестве бортстрелка с Руделем летает военный корреспондент гауптман Эрнст Ниерманн (Ernst Niermann)2. Именно благодаря Ниерманну и другим военным корреспондентам, летавшим в SG2, осталось так много фотографий, запечатлевших боевые действия эскадры3.
    17 апреля на аэродроме Куммер (Kummer) в северной Богемии было сформировано т.н. «Боевое соединение Руделя» («Gefechtsverband Rudel»), включавшее II./SG2, 10.(Pz)/SG2, I./SG77 и II./JG64. До последнего дня войны пилоты Руделя совершали боевые вылеты, прикрывая колонны войск и беженцев, уходящих на запад.

    1 09.02.1945 г. исполняющим обязанности командира SG2 был назначен майор Фридрих Ланг. 13 февраля Ланг совершил свой первый боевой вылет в составе SG2, который, как оказалось, стал его последним, 1008-м боевым вылетом. В ходе атаки советских танков в районе между Голдбергом и Бунцлау FW-190F Ланга был подбит. Ему удалось «дотянуть» до аэродрома, но при посадке «Фокке-Вульф» перевернулся, и Ланг получил ранение. С 14.02. по 20.04.1945 г. исполняющим обязанности командира SG2 был оберст Курт Кухлмеи.
    2 Всего он совершил 600 боевых вылетов и стал единственным военным корреспондентом, награждённым Рыцарским Крестом.
    3 В SG2 в качестве бортстрелков также летали военные корреспонденты лейтенанты Шальбер (Schalber) и Юнг (Jung), награждённые за боевые вылеты Германским Крестом в Золоте (DK-G).
    4 В это время I./SG2 находилась в Граце в Австрии, a III./SG2 - на аэродроме Клетцан (Kletzan) севернее Праги.